Казацкий летописец

ЗапорожскийКозак

Казацкий летописец

85 лет – немалый срок жизни, особенно если в нем уместились революции, войны, десятки встреч с выдающимися людьми, от академиков до бандитов и главное – вся история запорожского казачества. Если бы он жил в 16 или 17 веке, то наверняка стал кошевым атаманом, но в 20 веке его знали как профессора Дмитрия Яворницкого.

Вопрос в штанах

В случае с Яворницким нет смысла пересказывать его официальную биографию, слишком уж неординарным он был человеком, в чем-то даже фанатическим собирателем и исследователем всего, что относится к казачеству. Яворницкий родился в 1855 году на Левобережной Украине, закончил историко-филологический факультет, но главное – его научные интересы, совпадали с общественными веяниями второй половины 19 века.

В то время украинская культура воспринималась как своего рода духовное диссидентство, а феномен казачества виделся идеалом свободы в гнетущей атмосфере Российской империи. В тогдашней столице Петербурге и даже в «белокаменной» Москве проживало немало выходцев из Украины, которые приветствовали и поддерживали молодого ученого. Особенно это касалось творческой богемы, для которой превосходный рассказчик и балагур Яворницкий был настоящей находкой. Немало забавных случаев в жизни Яворницкого связано с творческой средой.

В «московский период» жизни ученый из Украины познакомился с учеником Ильи Репина. После продолжительного общения с Яворницким художник Николай Струнников также «заболел» казацкой тематикой и решил оставить ему на память соответствующую картину. Хохмы ради картина была выполнена прямо на дверях меблированной комнаты, которую снимал Яворницкий и представляла собой портрет казака в полный рост, изготовившегося к бою.

На беду хозяином меблированных комнат оказался известный коллекционер Бахрушин. Когда Яворницкий надумал покинуть помещение, он предложил хозяину оплатить стоимость двери, чтобы забрать ее с собой, но Бахрушин неожиданно отказался, заявив, что дверь и все что на ней находится, принадлежит ему, как законному домовладельцу. Дело дошло до суда, однако судья тоже оказался оригиналом и предложил распилить двери пополам и поделить по жребию. В результате необычного решения Яворницкий получил верхнюю часть двери с поясным изображением козака.

- «А Бахрушину достались штаны и то, что в штанах» - любил впоследствии подшучивать Дмитрий Иванович.

С казацкими шароварами связана и еще одна забавная история. При организации краевого музея в Екатеринославе (Днепропетровск) Яворницкий решил выставить в экспозиции полное «обмундирование» запорожского казака и «с миру по нитке» собирал лучшие экземпляры одежды и вооружения. У него уже была припасена и сорочка и жупан, не хватало только штанов, но настоящих, чтобы «шириной в Черное море». У одного из местных дворян, гордившихся своим «казацким» происхождением, хранился полный комплект одежды, который он надевал при случае. Яворницкий пригласил господина Магденко на воскресную вылазку по казацким местам в соответствующем виде. На пикнике Яворницкий попросту споил Магденко и когда тот уснул, забрал шаровары и был таков, правда, оставил бедняге другие штаны взамен, чтобы было в чем домой добраться. А шаровары на следующий же день оказались выставлены в музее, да еще и с «дарственной надписью» г. Магденко.

Подобные штуки, абсолютно в духе запорожцев, Яворницкий проделывал неоднократно и недаром один из его близких друзей, Илья Ефимович Репин, изобразил Дмитрия Ивановича в образе лукавого писаря на знаменитой картине «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».

Между двух огней

Жизнь бросала Яворницкого от столиц до среднеазиатских степей, но в итоге делом всей его жизни стал Екатеринославский музей, не просто собрание раритетов, а настоящий дом или даже штаб-квартира Яворницкого, откуда он настойчиво и эмоционально распространял «дух казачества», несмотря на смену властей и идеологий. Его свободолюбивую натуру не жаловали в условиях империи и при советской власти, подчас только природная находчивость и личное мужество спасали Яворницкого и его музей. Один из самых сложных периодов в истории Украины – гражданская война, не могла не сказаться и на Екатеринославском музее. «Белые», «красные» и «зеленые» постоянно сменяли друг друга, но при любых обстоятельствах Яворницкий умел найти людей, заинтересованных в сохранении уникальной коллекции. Неожиданную помощь музею оказал и легендарный украинский «батька» Нестор Махно.

В 1919 году армия Махно находилась в состоянии наивысшего подъема, неожиданным броском «батька» захватил Екатеринослав. Махновцы сунулись и в музей к Яворницкому, Дмитрий Иванович понял, что спасти экспонаты может только личная аудиенция у «батьки». Махно проявил заинтересованность к музею, он слышал о том, что в экспозиции хранятся множество казацких вещей, а партизанскому лидеру был близок дух запорожской вольницы.

Махно выдал Яворницкому охранную записку и в сопровождении ученого осмотрел музей. Любопытная заминка произошла у музейной витрины, где стояли две старинных бутылки с какой-то жидкостью. Яворницкий рассказал, что это настоящая запорожская «горилка». Три бутыли были отрыты в одной из казацких могил, одну под шумок распили сами же копачи, которые и определили отменное качество продукта. После такого рассказа Махно не смог устоять от искушения и тут же предложил распить и вторую, заявив, что «для истории» хватит и одной (третьей) бутыли. Яворницкий решил пожертвовать оригинальным экспонатом, зато в обмен получил от довольного «батьки» 19 подвод угля на отопление музея. Махно оставил и свой автограф в книге посетителей музея, причем непременно хотел расписаться на той же странице, где стояла подпись императора Николая ІІ. Яворницкому едва удалось уговорить честолюбивого «батьку» расписаться на чистой странице. Махно также пригласил Яворницкого прочитать лекцию о запорожцах для своих «полевых командиров», но ситуация изменилась и махновцы были вынуждены оставить Екатеринослав.

Долгое время Яворницкий считал период гражданской войны одним из самых тяжелых в своей биографии, да и мог ли предположить уже престарелый ученый, академик, уважаемый и почитаемый в научном мире и абсолютно далекий от политики, что он подвергнется гонениям и преследованиям со стороны новой власти. В «расстрельные» 30-е годы «чистка» началась именно с Украины. В музей пожаловала «тройка» - особая комиссия по фильтровке кадров. В кабинет директора сотрудников вызывали по одному, пригласили и Яворницкого. Дальнейший разговор протекал в духе булгаковского «Собачьего сердца».

- С кем вы поддерживали связи? – допрашивал глава «комиссии».

Яворницкий прекрасно понимал, что ожидают услышать от него, одетые в штатское сотрудники ГПУ. Известные украинские писатели и ученые, с которыми он общался до недавнего времени, были арестованы и осуждены по сфальсифицированному делу так называемой СВУ (Спілка визволення України). Яворницкий спокойно отвечал:

- С графом Львом Николаевичем Толстым, с художником Ильей Ефимовичем Репиным…

- Так, стало быть, с графом! Все понятно.

Согласно постановлению «тройки» Яворницкий был изгнан из того самого музея, который сам создал и которому посвятил большую часть своей жизни. По счастью в начале 30-х в украинском коммунистическом руководстве еще оставались национально настроенные чиновники от культуры. В отношении Яворницкого дело было пересмотрено, и ему дали возможность работать в музее на правах научного сотрудника. Однако кампания по дискредитации и шельмованию выдающегося ученого продолжалась. Практически оказались под запретом его книги, в том числе самый знаменитый трехтомный труд по истории Запорожского казачества. Естественно, ведь книги Яворницкого были далеки от «марксистских позиций». Наверное, в последние годы жизни, Яворницкому не раз вспоминалась история последнего запорожского атамана Калнышевского, столетнего старца, закончившего свои дни на Соловках. Яворницкий, которого по праву считали казацким летописцем, избежал такой участи, он умер на родной земле в 1940 году. Но его имя было возвращено украинской науке и всем, кто интересовался историей Украины, только в середине 80-х.

http://h.ua/story/34558/