 История появления в Забайкалье староверов обращает нас ко временам церковного раскола. Во второй половине XVII в. патриарх Никон при содействии царя Алексея Михайловича подверг ревизии церковные книги и обряды, приведя их в соответствие с греческими. Нововведения насаждались в приказном порядке. Церковная и светская власти не потрудились донести до народа истинный смысл преобразований, зато широко применяли силу.
В данной статье использован материал сайта
ФОНД ЭТНО-ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ
Кеткович В.А.
«Семейские - староверы Забайкалья»
С лета 2002 г. Фонд этногеографических ис-следований работал над созданием учебного документального видеофильма «Республика Бурятия» в рамках проекта «Географическая видеоэнциклопедия». По ходу работ наша съемочная группа столкнулась с удивительным этнографическим разнообразием. Дейст-вительно, на территории в 350 тыс. квадратных км существуют буддизм — многочислен-ные дацаны и сотни тысяч верующих — и традиционный бурятский шаманизм. В респуб-лике можно встретить и «заново открытый» этнос оленеводов-сойотов, и веками живущих в Забайкальской тайге тунгусов (эвенков), потомственных охотников и кочевников. Даже среди русского населения здесь нет единообразия — еще со времен заселения этих терри-торий русские делятся на «старожилов» — сибиряков чьи предки первыми осваивали эти места, на казаков, когда-то охранявших границы Российской империи, и, наконец, на се-мейских, потомков старообрядцев, сосланных сюда семьями еще во времена правления Екатерины II.
Посиделки у дома
Откуда пришли сибирские старове-ры
Досибирский период
История появления в Забайкалье староверов обращает нас ко временам церковного раскола. Во второй половине XVII в. патриарх Ни-кон при содействии царя Алексея Михайловича подверг ревизии церковные книги и обря-ды, приведя их в соответствие с греческими. Нововведения насаждались в приказном по-рядке. Церковная и светская власти не потрудились донести до народа истинный смысл преобразований, зато широко применяли силу. По времени никонианские реформы совпа-ли с приходом в Россию немцев и прочих иностранцев, многие русские усмотрели в этих переменах «западничество и сатанинство». Идейную борьбу не желавших подчиняться нововведениям возглавил протопоп Аввакум, личность столь же сильная и неординарная, как и патриарх Никон. Ко времени Вселенского собора 1666/67 г., на котором Никон пре-дал сторонников старых обрядов анафеме, в русском обществе произошел раскол.
Первоначально жизнь старообрядцев на Руси была не-имоверно тяжелой. Их объявили вне закона, подвергли гонениям, пытали, сжигали в сру-бах. Многие бежали на свободные земли — в основном на запад, уходили к казакам или основывали свои собственные «вольные» поселения, где совершали обряды в соответст-вии со своими обычаями. Особенно много староверов из числа беглых обосновалось на реках Буге, Ветке и Соже, на территориях, тогда принадлежавших Речи Посполитой, а ныне расположенных на границах Украины и Белоруссии. Там староверов охотно прини-мали польские паны, поскольку новопоселенцы быстро преобразовывали ранее пустую-щие земли в сельскохозяйственные угодья; староверов освобождали от оброка на первые тридцать лет с момента заселения. К началу XVIII в. на западных границах России суще-ствовало много деревень раскольников, где они жили, не завися ни от царя, ни от патри-арха, ни от польских воевод. География вынужденного расселения старообрядцев необы-чайно широка. Даже сейчас их поселения можно встретить по всему миру: в Австралии, в Турции, в Румынии, в Боливии, в США, в Грузии. До массового переселения в Сибирь де-ло дошло не сразу.
Ворота (музей этнографии)
Несмотря на то, что правительство не пред-принимало никаких действенных мер для возвращения старообрядцев в пределы России, озабоченность властей уходом русских за рубеж и появлением там общин «вольнодумст-ва», служивших прибежищем для беглых крестьян, росла. Выразителем этой озабоченно-сти стал М.В. Ломоносов, сам близко знакомый со старообрядчеством по детству и юно-сти. В 1761 г. в своей работе «О сохранении и размножении российского народа» он пи-сал: «С пограничных мест уходят люди в чужие государства, а особливо в Польшу, и тем лишается поданных Российская корона... Побеги бывают более от помещичьих отягоще-ний крестьянам и от солдатских наборов... Лучше пограничных с Польшей жителей об-легчить податьми и снять солдатские наборы, расположив их по всему государству».
В 1762 г. Екатерина II подписывает специальный указ сената, в котором она приглашает старообрядцев вернуться в Россию: «Всем живущим за границею российским раскольникам объявить, что им позволяется выходить и селиться особливыми слободами не только в Сибири, на Барабинской степи и других порожних и отдаленных местах, но и в Воронежской, Белгородской и Казанской губерниях... Проща-ются им все их преступления, разрешается носить бороды и даруется воля в выборе со-словия, к какому кто себя отнесет. Определяются также льготы от всех податей и работ сроком на шесть лет».
Переселение
Несмотря на обещанные льготы, прощения и прочие благодати, свободолюбивые раскольники и не подумали возвращаться. И в 1764 г., не желая более терпеть их неповиновение и используя политическую слабость раздроб-ленной Польши, Екатерина посылает армию. Генерал-майор Маслов двумя полками ок-ружил Ветку, захватил там около 20 тысяч душ обоего пола и без суда и следствия отпра-вил все население ветковских слобод на поселение в Сибирь.
Переброска большого количества староверов в Сибирь заняла несколько лет. Примерный маршрут вынужденного путешествия выглядит сле-дующим образом: из Польши, где староверов разбили на несколько десятков партий по 200—300 человек, их привели в Калугу. Оттуда водным путем перебросили в Казань по Оке и Волге. Далее часть староверов отправили в Екатеринбург, остальных повели на Со-ликамск—Верхотурье и в Тобольск. Оттуда они расселялись на Барабе, Алтае и в Забай-калье. В переселении активно участвовали войска: в среднем на каждых четырех старове-ров приходился один конвоир.
В народной памяти, од-нако, не сохранились воспоминания о каких-либо притеснениях, происходивших во время переселения — вероятно, несмотря на конвой, процесс переброски проходил постепенно и мирно. В книге профессора Л.Е. Элиасова «Фольклор Семейских» приводится рассказ старовера Осипа Феоктистовича Перелыгина «Как мы поселились в Бичуре».«Старики сказывали мне: семейские сюда пешком шли. Шли они, конешна, долго. Годами. Говорят, в дороге хлеб сеяли. Где дадут им землю, они хлеб посеют, снимут урожай и с хлебом идут дальше. А без хлеба-то далеко не уйдешь. Скота у них не было, но лошади были. Пришли они к пади Хурут, таборы раскинули. Отаборились, пошли на гору и с горы видят небольшой поселок, тот поселок, где сейчас Старая Бичура. Спустились с горы, но в село не зашли, боялись здешних поселенцев (старожилов-сибиряков. — В.К .). А кругом здесь был лес густой. Вернулись они к табору обратно и рассказали всем о поселке и о реке. Решили они туда переехать.
Послали три человека в этот поселок. Поселенцы согласились, чтобы пришлые в их деревне поселились. Эти трое рас-сказали всем, что посельчане не возражают о переезде в их деревню. Снялись с табора все и давай переезжать в деревню. Стали строиться помаленьку. Кто землянки, кто шалаш, кто балаган, времянки строили. Стали у них родиться дети. Тогда стали селиться на берегу реки Бичуры. А по берегам реки жили буряты. Семейские стали заниматься хлебопашест-вом, земли были хорошие, свежие. Стали они лес выкорчевывать, сжигать его здесь же. Хлеб был основным харчем. Землю пахали деревянными плугами. Соха была без колес. Так и живем мы здесь».
Сельский быт (музей этнографии)
Сибирь
Надо отдать должное Екатерине II, разгля-девшей в старообрядцах силу, способную преобразовать огромные земельные пространст-ва плохо освоенного тогда Забайкалья. Во второй половине XVIII в. в тех краях появляют-ся медеплавильные, сереброплавильные и железоделательные заводы, развивается золото-добыча. Все эти заводы требовали множества рабочих, которых нужно было чем-то кор-мить. Между тем местное население занималось традиционными видами хозяйствования, буряты — скотоводством, а тунгусы охотой. Казаки и старожилы хлеба производили ма-ло, в основном для собственных нужд.
Мука была при-возная и стоила дорого. С поселением в Забайкалье старообрядцев, исконных земледель-цев, отличных тружеников, ведущих к тому же трезвый образ жизни, в районе происходит настоящее экономическое чудо. Дело в том, что селили их на землях, считавшихся негод-ными или трудными для обработки. Но уже через тридцать-сорок лет деревни староверов преобразили окрестные пейзажи. Всюду, даже на горных склонах, раскинулись пашни, и переселенцы смогли не только прокормить себя, но и сравнительно дешево продавали из-лишки муки. В 1808 г. иркутский губернатор Трескин писал: «Пример редкого трудолю-бия, прилежания к хлебопашеству подают поселенные в Верхнеудинском уезде старооб-рядцы (Верхнеудинск — прежнее название г. Улан-Удэ. — В.К. ). Они поселены лет за сорок на местах песчаных и каменистых, где даже не предвиделось возможности к земле-делию, но неусыпное трудолюбие их и согласие сделало, так сказать, и камень плодород-ным. Ныне у них лучшие пашни и их хлебопашество составляет им не токмо изобильное содержание, но есть главнейшая опора Верхнеудинского и Нерчинского уездов. Начальст-во долгом считает обвестить по всей губернии редкое прилежание, трудолюбие и общепо-лезность крестьян-старообрядцев Верхнеудинского уезда — Мухоршибирской, Куналей-ской и Урлуцкой волостей и изъявить им за то совершенную свою признательность».
В поэтической форме историю переселения старообряд-цев и закрепления их на новых землях за Байкалом описывает Н.А. Некрасов в поэме «Де-душка»:
Горсточку русских сослали
В страшную глушь за раскол,
Землю да волю им дали;
Год незаметно прошел —
Едут туда комиссары,
Глядь — уж деревня стоит,
Риги, сараи, амбары!
В кузнице молот сту-чит...
Вновь через год побывали,
Новое чудо нашли:
Жители хлеб соби-рали
С прежде бесплодной земли...
Так постепенно в полвека
Вырос ог-ромный посад —
Воля и труд человека
Дивные дивы творят!
В начале XIX в. формируется этноним «се-мейские». Если первоначально переселенных староверов именовали «поляки» или «поль-ские выселенцы», о чем свидетельствует академик П.С. Паллас, посетивший Забайкалье в 1772 г., то уже в 1824 г. писатель А. Мартос называет их «семейными» или «семейскими».
Такое же название было зафиксировано декабристом А.Е. Розеном в 1830 г. Неиз-вестно, является слово «семейские» самоназванием или так величали переселенцев старо-жилы, в деревнях которых поселились «поляки». Однако название это, очевидно, связано с тем, что старообрядцы пришли в Забайкалье семьями, в отличие от первых поселенцев, жили семьями и семейный образ жизни всячески культивировали. Известно, что семей-ские разводились редко, в браке, как правило, были счастливы и рожали помногу детей.
Так к началу XIX в. в Забайкалье сформировалась этническая группа русских кре-стьян-старообрядцев, которые самым решительным образом влияли на экономику края, в некоторых местах составляли большинство населения, называли себя «семейскими» и имели собственную культуру.
Дети
Быт семей-ских
Александр Сидорович Утенков
Во время работ в Бичуре в августе 2002 и феврале 2003 г. я останавливался у учителя географии бичурской средней школы № 1 Александра Сидоровича Утенкова. Сам коренной бичурец и потомок семейских, Алек-сандр Сидорович обладает многими талантами. У него добротное крестьянское хозяйство, на участке есть и банька, и множество хозяйственных построек. На скотном дворе две ко-ровы, несколько свиней, пара коз, гуси, дюжина индюков и две собаки. Есть на дворе и теплый зимний курятник, часть которого оборудована под инкубатор. Александр Сидоро-вич ведет хозяйство, преподает в школе, руководит детским ансамблем «Васильки», кото-рый регулярно выезжает на фольклорные фестивали разных уровней, становясь при этом лауреатом и получая дипломы. Ансамбль этот возрождает песенный фольклор семейских, основа его репертуара — старинные семейские песни, частушки, наигрыши, игры и сцен-ки из жизни семейских. Музыкант-самоучка, Утенков сам играет на гармони, обучает этому детей и на досуге пишет песни, которые с удовольствием поют во многих семей-ских деревнях. Вот пример песенного творчества Александра Сидоровича.
Там, где речка серебристая,
убегая вдаль, манит,
Сердцу ми-лая сторонка мне
вдогонку говорит:
«Далеко ли ты,
надолго уезжаешь от меня?
Не забудь свою сторонку –
это родина твоя».
На бичурской на сторонке
спелые хлеба стоят,
Там живут веками дружно русский
и бурят.
На Загане брось монету,
загадай желание.
Знай, что в Бичуре далекой помнят
о тебе...»
(Заган, или Обо — священное, культовое место поклонения духам. — В.К.)
Как-то летом мы поднялись на один из хол-мов, которыми окружена Бичура, чтобы снять вид на улицу Коммунистическую — 13 км в длину, она вошла в Книгу рекордов Гиннеса как самая длинная сельская улица на нашей планете, — и встретили там веселую компанию селян и их гостей, приехавших из Новоси-бирска. Узнав, что Александр является автором песни «Бичура», новосибирцы долго тряс-ли ему руку и уверяли, что песню эту они с удовольствием поют под гармонь на своих ве-черинках в Академгородке.
Без песен невозможно пред-ставить себе жизнь семейского села. Пели всегда — и раньше, несмотря на запреты ус-тавщиков и духовщиков, поют и сейчас.
Об уникальности и значимости семейской хоровой музыки свидетельствует тот факт, что в 2001 г. в Париже ЮНЕСКО включила культуру семейских Забайкалья в список шедевров устного и нематериального культурно-го наследия человечества наряду с 18 другими культурами из различных регионов мира.
Бичурские хоры
Подлинные мастера семейской песни, основ-ные хранители ее — конечно, бичурские бабушки, участницы хоров «Судьбинушка» и «Воскресение». Раньше в семейских хорах пели и мужчины, но вследствие меньшей про-должительности жизни мужской половины населения они безвременно покинули своих жен, и хоры превратились в чисто женские, по крайней мере, в Бичуре. Уж и красивы же семейские бабули! Бравые * , как скажут они сами, — и яркие разноцветные сарафаны, и кички — особые головные уборы, и бусы из тяжелых, крупных янтарей — все это допол-няется красивейшим многоголосьем хора. Нигде больше не поют так, как в забайкальских семейских селах, ведь многие песни сохранились еще с «польских», допетровских времен, им более 300 лет!
Бичурский хор Кручинушка
Кручинушка дома у Поликарпа
И действительно, очень велик репертуар кол-лективов «Кручинушка» и «Воскресение», красивы, бравы песни — есть и медленные, за-душевные, и шуточные, озорные. Есть исторические («Жили мы у пана») и свадебные («По садочку я гуляла»), колыбельные и сиротские, солдатские и казачьи, любовные и ли-рические, песни гражданской и Великой Отечественной войн.
Охотно поют бабушки и частушки, например такие:
Я семейскою была
и семейской буду.
Свой семейский сара-фан
сроду не забуду.
Или о Бичуре:
Наши улицы прямые,
их уж больше двадцати.
Если хочешь перемерить —
за неделю не пройти.
По главной улице
Улицы в Бичуре действительно длинные. А дома, что стоят по обеим сторонам улиц, — в основном разноцветные, нарядные. Нигде раньше не доводилось мне видеть столь живописно раскрашенных домов. Удивило, что некоторые дома свежепокрашены.
«Это еще что, — ска-зала Матрена Андроновна Борисова, участница хора “Воскресение”, — вот вы бы лет де-сять назад приехали, — все дома сплошь бравые, свежевыкрашенные были.
А сейчас-то у народа денег на краску нету». Из беседы выяснил, что раньше семейские раз в год дома обязательно красили, а перед праздниками мыли — причем не только внутри, но и снаружи. Видимо, в этом проявлялось внутреннее стремление семейских к красоте, чистоте и порядку.
Домики красят каждый год
Кое-что из прошло-го
Что же касается особой религиозности се-мейских, их приверженности заповеди «жить так, как наши деды жили», отрицательному отношению к алкоголю и табаку — двадцатый век, конечно, внес свои коррективы, да и раньше ситуация была вовсе не однозначной.
Много ин-тересной информации я получил из разговора с Нелли Дмитриевной Коробенковой, за-служенной учительницей Республики Бурятия и бессменным руководителем краеведче-ского музея бичурской средней школы. По мнению Нелли Дмитриевны, семейские давно начали ослушиваться своих духовных лидеров, деревенских уставщиков и духовников. Ведь именно уставщики считали учение страшным грехом, говорили: «Научился сеять — пахать не будешь», единственной грамотой, подобно Аввакуму, почитали церковную, ни-каких книг, кроме дониконианских церковных, не признавали. Песни и пляски они счита-ли «потешанием беса», сказки называли «ересью». А сопротивление проходившей в нача-ле ХХ в. вакцинации от оспы оказывали прямо-таки фанатическое, доходило до того, что они требовали от односельчан отсасывать прививку через соломенную трубочку, называ-ли место прививки «антихристовой печатью». В своих медицинских «воззрениях» устав-щики опирались на мысли типа «Бог дал — Бог взял», даже оспу называли «госпочкой», считая, что, если человек истово молится и не грешит, она его и не затронет, а уж если за-тронула — значит, так Богу угодно. Медицину в целом они проклинали, считая, что все лекарства «от немцев» идут и русскому человеку применять их негоже. Конечно, косность и заскорузлость таких воззрений были очевидны многим семейским, которые давно жили бок о бок с сибиряками, да и сами обладали критическим умом, любознательностью и свободомыслием.
Вместе с тем при первой попытке от-крыть в Бичуре школу в 1895 г., рассказала Нелли Дмитриевна, мнение уставщиков, оче-видно, возобладало, поскольку приехавшего из Верхнеудинска учителя бичуряне связали и засунули в кладовку. По истечении суток незадачливого педагога в связанном виде по-грузили на телегу и отправили обратно в город.
Пить же спиртное и курить табак семейские научились довольно давно, еще с тех пор, как их в ка-честве рабочей силы активно использовали сибирские промышленники. Проводя лето в артелях с рабочими, семейские не только расширяли свой кругозор во время вечерних по-сиделок у костра, но и поднимали чарку-другую. Возвращаясь на зиму в родные села, они приносили с собой традицию употребления алкоголя и курения табака, но, впрочем, до революции почти не отмечались случаи злоупотребления. В среде семейских до сих пор бытуют пословицы, отражающие их отношение к винопитию: «С вином поводишься — нагишом находишься», «Первую рюмку ты берешь, а вторая тебя хватает» и тому подоб-ные.
Конечно, за трезвость ратовали уставщики, видя в винопитии грех, но сами староверы спокойно относились к этим запретам и охотно уго-щались по праздникам вином. «Всегда баловались», — с улыбкой сказала Нелли Дмитри-евна о своих земляках.
Последнего уставщика в Бичуре звали Аника, дожил он до самой перестройки. Удивительны имена семейских, многие из которых так же, как и песни, дошли до нас из далеких допетровских времен. Так, извест-ного исследователя старообрядчества, происходящего из среды забайкальских семейских, зовут Фирс Федосович Болонев. А в Бичуре и поныне здравствуют пенсионеры Феоктист Филимонович Гаврилов и Феофан Спиридонович Пестерев. Можно встретить в семейских селах и Мамонта, и Логантия, и Фокея, и Луку.
Думает-ся, нигде больше на территории современной России не встретишь такого разнообразия старинных, забытых имен ** .
Бичура, день сегодняшний
На протяжении ХХ в. наблюдался отход от традиций. В основном это коснулось религии — в советское время распространился ате-изм. Хотя до сих пор практически во всех домах, куда заходила наша съемочная группа, в красном углу нам встречались старинные иконы. Думается, разрыв с религией во многом был внешним — ведь сохранились же в домах иконы, старинные кресты, старообрядче-ские четки-лестовки.
Сейчас в семейском селе Бичуре возрождается традиционная, древлеправославная вера. Огромная роль в этом принадле-жит Татьяне Фокеевне Ивановой, бабе Тане, как зовут ее в деревне.
В 1986 г., когда в Бичуре не было ни одной церкви, баба Таня отдала свой земельный участок рядом с домом под строительство храма. Несколько лет ушло на бумажную волокиту и поиск денежных средств, с 1991 г. начали строить. Строили уроженцы деревни, в свободное от работы и хозяйства время. Пять-шесть лет ушло на постройку — и вот наконец открылся храм, приехал священник. Но, как расска-зала баба Таня, оказался он никонианцем — привез свечи парафиновые (вместо старооб-рядческих восковых), иконы никонианские. Такой поворот событий не входил в планы Татьяны Фокеевны, и она развернула борьбу за традиционную конфессию. В 2000 г. при поддержке прессы и бичурской общественности убрали «неправильного» священника, за-менили «настоящим», старообрядческим. Нынешний глава прихода — отец Георгий — всем хорош, вот только баба Таня говорит, «учиться ему надо». Это признает и сам ба-тюшка, который пока по сану не может исповедовать и крестить прихожан. Отец Георгий мечтает «грамоте церковной подучиться», думает даже съездить в Древлеправославную архиепископию, в город Новозыбков Брянской области. Но это все дела решаемые, глав-ное уже свершилось — после семидесятилетнего перерыва вновь появился в Бичуре ста-рообрядческий храм, проводятся службы, а с прошлого года даже звонят колокола. Под Троицу 2002 г. колокола, специально отлитые на Урале, передали в дар церкви уроженцы Бичуры, занятые в современной промышленности, — директор производственного объе-динения «Наран», известного на всю Бурятию, Виктор Леонович Савельев и генеральный директор Улан-Удэнского авиазавода, мощнейшего стратегического предприятия России, Леонид Яковлевич Белых. По праву гордятся бичуряне своими земляками — семейскими, ставшими большими начальниками, людьми уважаемыми и авторитетными.
Старообрядческая церковь в селе Бичура
Старинные иконы
Многое в культуре семейских сохраняется, передается от старшего поколения младшему. Это и народные промыслы, и народные костюмы, и, конечно, песни. И даже несмотря на то, что традиционные костюмы, которые шьет под руководством старших молодежь, имеют сейчас чисто сценическое назначение. Так, некоторые девочки — участницы ансамбля «Васильки» поверх сарафанов носят ста-ринные янтарные бусы, доставшиеся им от бабушек.
Да и сами бабули во время выступления хоров обязательно наденут янтари. Бусы эти массив-ны, сделаны из круглых, грубо обработанных кусков янтаря, а центральный, самый круп-ный янтарь оправлен в серебро; их семейские покупали на протяжении XIX в. в городе Кяхте, крупном тогда купеческом центре на торговых путях, соединявших Китай и Мон-голию с Россией и Западной Европой. Интересно, что помимо эстетического назначения бусы использовались в народной семейской медицине при лечении зоба. Бусинку толкли в порошок и употребляли в пищу с едой. Не уверен, имеет ли этот рецепт медицинскую си-лу, но возможно, ведь в морском янтаре содержится йод — вещество, которого были ли-шены староверы в повседневной пище и которое действительно помогает при заболевани-ях щитовидной железы.
Кичка (головной убор), сарафан и бусы - детали костюма
Во многих домах, которые мы навещали, со-хранились старинные станки — «санапрялки», как называют их семейские, или самопряд-ки — в традиционном русском звучании. Это простейший прядильный станок, в котором при помощи колеса и несложного деревянного механизма овечью шерсть превращают в прочную теплую пряжу. Станки эти до сих пор находятся в рабочем состоянии, несмотря на очень почтенный возраст. Удивило, как ярко они расписаны, — глядя на семейскую санапрялку, ловишь себя на мысли, что разглядываешь экспонат музея. Кстати, многие бичуряне передали свои станки в местные и региональные краеведческие и этнографиче-ские музеи. Нам довелось увидеть санапрялку в действии — бабушка Матрена Андронов-на Борисова, участница семейского хора «Воскресение», достала из чулана свой станок — и под ее умелыми руками шерсть на наших глазах превратилась в нить.
Санапрялка - прядильный станок
Во дворе Матрены Андроновны я увидел большую деревянную колоду — часть ствола дерева метра три длиной и примерно 80 сан-тиметров в диаметре. Оказалось, это заготовка для последнего пристанища, гроба. По се-мейской традиции пожилые люди держат такие невеселые заготовки прямо рядом с домом — как тут не вспомнить слова Л.Н. Толстого о том, что зря прожит день, если ты в тече-ние его ни разу не задумался о смерти. Впрочем, несмотря на колоду во дворе, Матрена Андроновна не унывает, ведь по христианской традиции физическая смерть — не уход в небытие, а всего лишь переход к вечной жизни. Пока же здесь, на земле, у бабушки Мат-рены много забот — и семейский хор, и хозяйство, и пряжа. Есть у нее даже хобби — на досуге она изготовляет и вышивает семейские одежды для кукол, которых потом одевает, украшает бусами и ставит у окошка — прохожим на радость.
Интересно, что «санапрялка» — станок немецкого об-разца, секретом изготовления которого староверы овладели еще в Польше, в свое время он был самым «продвинутым» прядильным станком на всей территории России. Это говорит о том, что старообрядцы никогда не были замкнутыми и зашоренными людьми — напро-тив, они всегда охотно перенимали новшества у своих соседей.
Бабушка Агафья обучает внучку ткачеству
У бабушки Агафьи Михайловны Ткачевой мы познакомились еще с одним станком — ткацким. При его помощи бичуряне и жители других семейских сел до сих пор выплетают особые узорчатые ленты-пояса. Как и многие другие семейские вещи, ленты эти являются одновременно и предметом одежды, и произ-ведением искусства. Процесс производства такой ленты на станке мы и наблюдали в доме у Агафьи Михайловны, причем бабушка обучала ткацкому ремеслу свою внучку.
Местный художник
Поликарп Ермолаевич - художник, принимает гостей
Выступление семейского хора «Воскресе-ние» мы снимали на участке Поликарпа Ермолаевича Судомойкина. Жена его Евдокия поет, сам же Поликарп рисует. Он художник-самоучка, рисует картины в основном зимой, когда есть свободное время. Работы свои Поликарп Ермолаевич выставляет в двух комна-тах — в одной находятся иконы, религиозные сюжеты — Троица, Дева Мария, лики свя-тых. В другой же комнате представлены работы в стиле «Ню» — обнаженные женщины рубенсовского типа изображены на лоне природы, у реки или на тучных полях. Так в творчестве художника бесконфликтно разрешаются вопросы сосуществования духа и пло-ти. Конечно, увидели бы эти смежные комнаты в прежние времена уставщики, предали бы они Поликарпа Ермолаевича анафеме и изгнали бы из села, но времена изменились, и у художника теперь есть свобода самовыражения. Помимо картин Поликарп Ермолаевич создает скульптуры из корней, коряг, древесных наростов. Поразила меня одна скульпту-ра, где на бюсте А.С. Пушкина можно с разных ракурсов разглядеть различные сюжеты его знаменитых сказок. Есть там и белочка с орехом, и дядька Черномор с богатырями, и Руслан с Людмилой, и даже Русалка и Кот на цепи. Уверен, что картины и скульптуры этого народного мастера еще ждут своего часа и появятся в музеях Бурятии и России.
Хозяйство
Основа экономики края — по-прежнему сельское хозяйство. Есть тому и исторические предпосылки, ведь семейские — прирож-денные крестьяне, и современные, объективные — земля по сию пору остается главным богатством края. Сейчас в Бичурском районе существует 20 крупных сельхозпредприятий, 375 крестьянских фермерских хозяйств и 10 тыс. домашних подворий. Именно на разви-тие домашних подворий, увеличение их товарности направлены усилия местной админи-страции. По данным на 2002 г., именно подворья давали благодаря реализации излишков больше половины сельскохозяйственной продукции района. У крупных и средних сель-скохозяйственных предприятий есть проблемы, связанные с засухами последних лет, с реформированием экономики, с несоответствием цен на сельскохозяйственную и про-мышленную продукцию, с общим упадком экономики в России. Сказывается и террито-риальная удаленность района. Поэтому часть бывших колхозов разорилась, на полях сто-ит брошенная сельхозтехника, в деревнях есть безработные.
Промышленность района опирается на лесопереработку (постепенно увеличиваются объемы лесозаготовок, с 60 тыс. кубометров древесины в 2000 г. до предполагаемых 150—200 тыс. в 2005 г.) и угледобычу в Окино-Ключевском бассейне (в 2000 г. было добыто 22 тыс. т бурого угля, планируется увеличение добычи до 25—30 тыс. т и расширение поставок за пределы района).
В Бичуре существует швейная фабрика «Наран». Исто-рия этого предприятия удивительна. Основано оно было в 1943 г. как сахарный завод, ко-торый был эвакуирован с Украины и действовал по 1968 г., производя большие сахарные головы, известные молодому поколению только по литературе. Подорвала деятельность завода победившая на Кубе революция, после которой в СССР сократились потребности в производстве свекловичного сахара. И завод перепрофилировали на швейное производст-во. Фабрика шила себе понемногу до перестройки, когда новый удар настиг ее. На этот раз проблемой стали разрыв хозяйственных связей и изобилие дешевого импорта из Ки-тая. Но сейчас трудные времена уже позади. Фабрика вошла в холдинг «Наран» и с 1997 г. выпускает изделия из ваты: матрасы, одеяла, телогрейки, подушки. Возрождается посте-пенно и пошив белья, причем сейчас охотно покупают продукцию фабрики, убедившись за последние годы, что китайские товары хуже.
При швейной фабрике существует и лесопилка. Пилорамы есть и в других деревнях района.
В Бичуре также существует и маслобойный завод, а в 2001 г. построен и введен в эксплуатацию цех по переработке овощей «Нива». Используя технологию инфракрасной сушки, здесь перерабатывают картофель, морковь и свеклу, причем при таком виде сушки сохраняются витамины. Цех также сушит грибы и лук, кон-сервирует томаты и огурцы, фасует мед. Все это стимулирует частных сельскохозяйст-венных производителей. К тому же эти предприятия помогают в трудоустройстве населе-ния. Так что сейчас период экономического упадка района закончился, жизнь налаживает-ся.
Помимо возрождения сельского хозяйства и про-мышленности своеобразная, веками сохранявшаяся культура старообрядцев востребована и в наше время, а значит, у семейских Забайкалья еще большие перспективы впереди.
Ставень
Очень характерное забайкальское слово — бравый в значении красивый . От него есть даже уменьшительное бравенький: така бравенька девчонка!
**Можно встретить — опять же у старове-ров, в Усть-Цильме и окрестных селах, в русском старообрядческом районе Республики Коми. Тут тебе и Филиппы, и Пимены, и многие другие.
Материал опубликован в газете «География» (N от ), сокращенный вариант текста и фотоочерк о Бичуре – журнал «ГЕО» (Россия) за ноябрь 2003 года. |
