Основные направления изучения казачества
В литературе, посвященной казачеству, нет однозначного ответа на вопрос, как соотносятся современные казаки с этническими и социальными группами, существующими в современном обществе, и с самим русским этносом. Действительно, они парадоксально сочетают в себе и этнические, и социальные характеристики, но не являются моноэтничными. Есть казаки-русские и казаки-калмыки, казаки-башкиры и казаки-осетины, казаки-татары и казаки-армяне и т. д. Поэтому декларируемая особая этничность не приводит к всеобщему требованию отдельного национального казачьего государства. А этатистские требования, основывающиеся на особенностях социального уклада и военной профессионализации, не доходят до стремления установить политический контроль над Россией. Казаки представляются некоей вещью в себе. Здесь фокусируются все дискуссии, отсюда идет поляризация позиций. Мне уже приходилось писать, что казаки сочетают в себе и этнические, и сословные черты, и невозможно механически отрывать одно от другого [1].
В работах специалистов по казачеству учитывается этнический фактор [2]. Однако иногда встречаются подходы, при которых гипертрофируется этнический фактор и нивелируется социальный.
По этому вопросу будет написано еще немало работ. Предстоит провести этнографические, этносоциологические исследования в местах традиционного и нетрадиционного проживания казаков. Пока следует отметить, что нынешнее казачество не поддается какой-то узкой дефиниции и однолинейной идентификации.
Критически следует отнестись и к трактовке казачества как сословия, которая утвердилась во второй половине XIX в. В ходе своей эволюции оно приобретало не только социально выраженные сословные, но и этнические и даже, как отмечалось на "круглом столе" в журнале "Социологические исследования", национальные черты [3].
Вопрос о том, чем является казачество - сословием или народом, остро стоял уже в 1917 г. Развивавшаяся революция при любом ее исходе упразднила бы казачье сословие, поэтому лидеры казачества ради сохранения своих привилегий и интересов на общеказачьих съездах и кругах стали доказывать, что казачество - это народ, а не сословие, которое можно было бы уничтожить.
Атаманы Дона, Кубани, Терека и лидеры казачьей эмиграции неоднократно заявляли, что хотя казачество Юга России является частью русской нации и особой ветвью русского народа, они будут руководствоваться конституциями и законами, принятыми в годы гражданской войны возникшими казачьими образованиями. Они рассматривали эти объединения как плацдармы, с которых предстояло утвердить новую центральную власть во всей России, а затем обеспечить для казаков местное самоуправление с правом решения земельного вопроса.
В то же время небольшая часть казаков-эмигрантов, обосновавшаяся первоначально в Софии, пропагандировала идею, что казачество - это народ, и вынашивала мысль о создании государства Казакия (Козакия) на основе Донского, Кубанского, Терского, Астраханского, Уральского и Оренбургского казачьих войск. Эта группа и ее сторонники пытались распространять свои взгляды в Европе и США [4], но не смогли убедить казачью эмиграцию. Ныне старая дилемма "сословие или народ" по разным, в том числе и конъюнктурным соображениям воспроизводится и учеными, и лидерами казачества, и политиками.
После августа 1991 г. стремление к созданию собственных казачьих образований обусловливалось неприятием политики руководства страны и объективно работало на развал государственности. Хотя настроения "самостийничества" присутствовали в среде казачества, особенно на Дону (доведение идеи до абсурда продемонстрировал хутор Репяховка близ Новочеркасска, когда в 1992 г. хуторской казачий круг объявил Репяховку территорией, под началом атаманского правления, свободной от советской власти). Но в целом Казакия существует на уровне мифологемы и идеологемы.
Для осмысления места казачества в современном нестабильном обществе и уяснения конкретных претензий казачества к власти и правительства к казачеству чрезвычайно важно обладать систематизированной, надежной по качеству и достаточной по количеству документированной информацией.
Представляется важным остановиться подробнее на основных публикациях по казачеству, а также отметить тенденции изучения этой тематики в трудах отечественных и зарубежных исследователей.
Конечно, в условиях распыленности книгоиздательского дела и неполного комплектования библиотечных фондов достаточно сложно составить общее представление о разрабатывавшихся темах и аспектах изучения казачества. В то же время, общаясь с коллегами, убеждаешься, насколько важно знать об основных направлениях исследований.
Дореволюционная литература по казачеству обильна и разнообразна. Издавались общие обзоры по всем войскам [5]. Публиковалось множество официальных документов: положения о казачьих войсках, распоряжения, отчеты. В правительственные акты включались документы, регламентировавшие штатный состав казачьих частей, порядок прохождения службы, продвижение по служебной лестнице и т. д. [6] Выпускались всевозможные положения и постановления по каждому казачьему войску, регламентировавшие жизнь и службу в каждом конкретном случае [7]. Издавалась и литература справочного характера, содержавшая сведения по экономике, статистике, землевладению и земледелию, войсковым капиталам, земскому обложению того или иного войска [8]. Выпускались положения, регулировавшие общественные и земельные отношения в станицах [9].
Масса литературы посвящена истории, происхождению казаков, их жизне- и бытоописанию, участию в военных кампаниях [10]. Эти издания насыщены сведениями краеведческого характера. Так, материалы по истории Кубанского казачьего войска, включающие копии документов из архива Главного штаба Кубанского и Терского войск, изданные И. Дмитренко, составили четыре тома [11].
Многие публикации (как и в наши дни) способствовали мифологизации героического образа казака. В ряде работ содержались описания подвигов казачьих героев, отдельных исторических личностей [12].
Можно условно выделить следующие этапы изучения казачества в советское время и постсоветский период:
до конца 20-х годов;
с начала 30-х до середины 80-х годов;
с середины 80-х до начала 90-х годов;
с начала 90-х годов по настоящее время.
В послереволюционный период появились первые советские казачьи периодические издания [13] и первые советские публикации о казаках, которые можно назвать политической публицистикой. Писали их чаще всего политические, общественные деятели, журналисты.
Главное отличие этих работ от дореволюционных в том, что они создавались на злобу дня, касались текущего момента, подкрепляли и разъясняли тот или иной поворот правительственного курса по отношению к казачеству. В них обычно не приводилось эмпирическое описание какого-либо конкретного казачьего войска, а делались попытки рассмотреть последствия того, что казаки входили как сословие в структуру российского государства, акцентировался привилегированный характер казачества.
Публикации того времени в основном опирались на личный опыт соприкосновения их авторов с казаками в революциях и войнах, а позже - при работе в Казачьем отделе ВЦИК. Они отражали уровень исторического знания того времени.
Пожалуй, первой работой, посвященной казачеству в новых советских условиях, была книга И. Ульянова [14]. Затем им было издано еще несколько работ [15]. И. Ульянов регулярно печатался в журнале Казачьего отдела ВЦИК "Голос трудового казачества" в 1920-1921 гг.
В появлявшихся работах казачество рассматривалось в духе господствовавшей идеологии как орудие российского империализма, враг революционных преобразований в стране [16]. Но и эти, и последующие исследования касались казачества в контексте других аспектов истории страны. Анализировалось главным образом поведение различных групп казачества в революциях и гражданской войне. Делался вывод, что колебания казачества в выборе пути были обусловлены его привилегированным положением в составе военно-служилого сословия в прежней структуре общества. При этом преобладали работы, выполненные на материалах Дона, Кубани, Северного Кавказа [17]. Встречались и публикации, в которых декларировалось, что казачья беднота в массе своей перешла на сторону большевиков накануне Октябрьской революции [18].
В 20-х годах начала складываться социально-политическая и духовная основа такого уникального феномена, как российская эмиграция. Появились первые публикации, авторами которых были историки, партийные идеологи, репатрианты. В них затрагивались и вопросы, связанные с казачьей эмиграцией как составной части российской [19].
С конца 20-х годов число публикаций по казачеству резко сократилось. Разгром же академической школы в начале 30-х годов привел к стагнации в исследованиях. С начала 30-х до середины 80-х годов казачья тематика была отодвинута на самый дальний план. Особенно это касалось таких тем, как участие казаков в революциях, гражданской войне, казаки за рубежом. До сих пор практически нет фундаментальных исследований казачества в послеоктябрьский период. Недостаточно проанализирована деятельность Казачьего отдела ВЦИК, его роль в подготовке правительственных постановлений по казачеству, что особенно актуально в наше время [20].
Не написаны еще объективные исследования последствий коллективизации, репрессий, депортаций, второго раскулачивания после второй мировой войны на материале по казачеству.
В период оттепели началось мини-возрождение казачьей тематики в научных трудах и исторической публицистике. Предпринимались попытки поднять исследования на более высокий уровень. В то же время следует отметить, что в целом в трактовке проблем казачества сохранялось упрощенчество. Казачество рассматривалось через призму протеста против социального угнетения со стороны феодально-крепостнического государства [21].
Немало работ отечественных ученых посвящено формированию социально-экономической структуры отдельных казачьих войск [22]. Освещались различные аспекты дореволюционной истории казачества в регионах России [23].
На общем фоне появлявшихся исследований историков все-таки меньшей политизированностью выделялись работы этнографов, которые начали отходить от преимущественного изучения различных форм патриархальных и патриархально-феодальных отношений [24]. Это диктовалось необходимостью реорганизации жизни и быта народов окраин страны, обращения к изучению современного образа жизни, быта народов СССР. Важность получения эмпирических данных способствовала расширению полевых этнографических исследований.
В 50-60-х годах систематически работала сеть экспедиций в самых разных регионах страны. Многие из них были комплексными, археолого-антрополого-этнографическими. На основе полученных материалов опубликованы монографические исследования по культуре и быту сельского населения. К числу подобных исследований относится и ставшая классической этнографическая работа, посвященная кубанскому казачеству [25].
Первое в советской историко-этнографической литературе исследование о своеобразной группе славянского старожильческого населения на Северном Кавказе - терских казаках - написано этнографом Л. Заседателевой [26]. Хотя работа посвящена одной группе казаков, она охватывает широкий спектр проблем, касающихся происхождения и формирования восточнославянского казачества как социально-исторического и этнографического явления. Особая ее ценность в том, что она написана на основе комплексного анализа исторических источников, местных архивных документов, этнографической литературы и многолетних собственных полевых материалов автора.
В конце 70-х - начале 80-х годов появились общие исследования о Белом движении и эмиграции, затрагивавшие и казачью эмиграцию. Эти работы, написанные на конкретных фактических материалах, оставались еще достаточно идеологизированными. Акцент в них делался на рассмотрение политических центров эмиграции: Праги, Берлина, Парижа [27].
В 1980 г. состоялась первая за 60 лет Всесоюзная научная конференция по проблемам казачества. Инициатором ее проведения был Научный совет АН СССР по комплексной проблеме "История Великой Октябрьской социалистической революции". Первоначально планировалось провести конференцию на донской земле. Но когда Северо-Кавказская секция указанного научного совета в 1978 г. начала предварительные переговоры с руководством Ростовской области, это было воспринято как политически и идеологически нецелесообразное мероприятие. Краснодарский крайком и Северо-Осетинский обком КПСС также негативно отнеслись к этой идее. На согласие Адыгейского обкома КПСС Краснодарский крайком партии наложил вето. В этой ситуации было направлено еще раз за подписью академика И. Минца письмо на имя первого секретаря Карачаево-Черкесского обкома КПСС А. Инжиевского. И на земле бывшего Баталпашинского отдела Кубанского казачьего войска, на базе Карачаево-Черкесского НИИ истории, филологии и экономики 12-13 ноября 1980 г. прошла первая конференция. Вторая состоялась там же 9-11 сентября 1986 г. Третья всесоюзная конференция была проведена в Нальчике весной 1990 г.
На первых двух конференциях в основном рассматривались вопросы, связанные с историей и ролью казачества в революциях и гражданской войне. Доклады и сообщения были изданы [28]. На третьей прозвучало более 80 сообщений. Выступления были выдержаны в духе господствовавших в то время постулатов. Но главное произошло - было снято табу с закрытой многие годы темы. Затем прошло множество научных конференций, как региональных, так и всесоюзных.
Международная научная конференция "Казачество в истории России (к 200-летию Екатеринодара - Краснодара и 43 кубанских станиц)" как бы подвела итоги работы и определила направления будущих исследований [29].
Впоследствии немало разноплановых заседаний прошло в Москве, Ростове-на-Дону, Екатеринбурге, Краснодаре, Томске и в других местах.
Доклады на последующих конференциях отражали интерес исследователей в основном к следующему кругу вопросов:
происхождение казачества;
казачество: культурная общность - этнос - сословие;
гражданская война;
расказачивание (в советское время);
казачество за рубежом (особенно в начальный период эмиграции);
культурологические аспекты (главным образом на региональных материалах - приближенные к краеведению);
казачья община: прошлое и будущее;
казачье самоуправление;
воинская служба;
современное казачество.
Своеобразным тройным юбилеем, связанным с домом Романовых, был отмечен 1993 г.: 380 лет династии, 125 лет со дня рождения Николая II и 75 лет со дня убийства царской семьи. Причастны к этим датам и казаки, которые в 1613 г. высказались за избрание Михаила Федоровича на царство.
Вопросы, связанные с ролью казачества в истории России, обсуждались на организованной Институтом истории и археологии Уральского отделения РАН научной конференции "Казачество на государевой службе", которая состоялась 17-19 мая 1993 г. в Екатеринбурге. Доклады были посвящены проблемам взаимоотношения монархии и казачества: отношение к царю, осознание своего места в структуре монархического государства. Отмечалось, что для казачества была характерна общая для народа сакрализация личности государя. Служба царю и служба отечеству воспринимались как единое целое. Отторжение и сопротивление вызывали посягательства со стороны власти на исконные обычаи казачества (доклады Н. Миненко, А. Топчия, И. Побережникова). Переселения казаков в русле проводившейся правительством миграционной политики в 1860-1880-х годах, демографические процессы в казачьих войсках Сибири и Дальнего Востока были проанализированы А. Топчием. В связи с этими процессами докладчик акцентировал внимание на законах от 29 апреля 1868 г. и 29 августа 1869 г., согласно которым разрешалось переселение на казачьи земли и выход из казачьего сословия. В результате возросло число иногородних на территории казачьих войск в европейской части России. Перемещения казаков на дальних рубежах страны усилились в 1880-е годы в связи с активным освоением Приамурья, когда в 1889 г. было создано Уссурийское казачье войско.
С 28 сентября по 1 октября 1993 г. в Анапе проходила международная научная конференция "Казачество в истории России", организованная Институтом экономики РАН, Волгоградским и Кубанским государственными университетами. В ней участвовали более 100 ученых, представители казачества. В трех секциях обсуждались проблемы истории и современности. На заседаниях секции "Казаки и российская государственность" прозвучали выступления об участии казаков в военных кампаниях России. Обсуждались возможности использования потенциала казачества при охране границы. В другой секции рассматривались вопросы земельных отношений и хозяйствования в казачьих регионах. Здесь был представлен доклад Т. Славко о высланных на Урал казаках, подготовленный на материалах архивов Свердловской области, неизвестных архивов рудников, леспромхозов. Расказачивание рассматривалось в контексте раскрестьянивания. Третья секция была посвящена казачеству в современной общественно-политической жизни страны. Особое внимание здесь уделялось вопросам культуры и самосознания казаков. На состоявшемся в последний день "круглом столе" "Казачество: рождение или возрождение?" ученые отметили, что традиционно работая с документальными источниками, не выходя на казачьи организации, многие историки не могут оценить движение изнутри. Все участники конференции были солидарны в том, что необходима дальнейшая разработка темы истории и современного возрождения казачества [30].
В рамках VI регионального фестиваля казачьей культуры в пос. Тульском (Республика Адыгея) 7 июня 1997 г. состоялась научно-практическая конференция "Проблемы развития казачьей культуры", которая собрала заинтересованных специалистов из Краснодарской государственной академии культуры, Центра народной культуры Кубани, Адыгейского республиканского института гуманитарных исследований, Адыгейского государственного университета, Краснодарского научно-методического центра культур, Кубанского государственного университета, Краснодарского государственного историко-археологического музея-заповедника и ряда других организаций. Обсуждая различные аспекты самобытной культуры кубанских казаков, включающие главные традиции русского, украинского, кавказского народов, ученые с особой тревогой отмечали фактическую невостребованность культурного наследия казачества, разрыв в межпоколенной преемственности. Участники конференции констатировали необходимость приоритетного обращения именно к изучению культуры казачества [31].
С 1996 г. вопросы казачества все более активно включаются в темы сообщений на ведомственных конференциях, совещаниях.
Так, роль казачества в охране рубежей России рассматривалась практически в каждом выступлении на научно-теоретическом семинаре "Основные этапы становления и развития пограничной службы России (к 425-летию образования пограничной службы)", который прошел в 1996 г. под руководством генерал-полковника Н. Борюджи в Федеральной пограничной службе [32].
К 150-летию со дня назначения Н. Муравьева-Амурского генерал-губернатором Восточной Сибири во Владивостоке 14-16 октября 1997 г. под эгидой администрации Приморского края состоялась Всероссийская научно-практическая конференция "Губернаторское управление в России. История, современность, будущность" [33]. Тематический диапазон сообщений был чрезвычайно широк: от устройства первых острогов до телекоммуникационных систем в управлении краем.
Проведение этой конференции вполне понятно в контексте дискуссий о взаимосвязи перспектив развития России с формированием ее федеративного устройства. Подобные обсуждения активно идут во властных структурах, с привлечением и ученых. Об этом можно судить по проходившей в Москве 16-17 декабря 1997 г. 2-й международной конференции по проблемам федерализма, организованной Советом Европы, МИД России, Миннацем России, Международной академией регионального развития и сотрудничества.
На конференции во Владивостоке проблемы казачества затрагивались во многих докладах. Среди специальных сообщений можно выделить те, в которых раскрыта специфика региональной политики по отношению к казачеству в деятельности генерал-губернаторов и структура органов управления казачьими войсками на Дальнем Востоке во второй половине XIX в. Эти вопросы особенно важны с учетом нынешней практической деятельности Уссурийского войскового казачьего общества. Возможно, участие ученых, лидеров казачества в подобной комплексной конференции позволит несколько восполнить отсутствие информации о казаках на Дальнем Востоке. Мне пришлось столкнуться даже с экспертными заключениями о том, что на Дальнем Востоке в конце 1990-х годов нет ни одной казачьей общины, нет казачества вообще.
В этой связи необходимо напомнить, что атаман Уссурийского казачьего войска В. Полуянов несколько лет пытался провести во Владивостоке конференцию, посвященную казачеству. К маю 1996 г. уже оформилась мысль о том, что межрегиональную научно-практическую конференцию "Современное российское казачество: становление и перспективы развития в Сибири и на Дальнем Востоке" необходимо использовать для создания научно-практической структуры, которая будет заниматься изучением и практическим становлением российского казачества. На конференции планировалось обратиться к следующим темам: "Казачество на современном этапе государственного строительства Российской Федерации", "Роль казачества в освоении Сибири и Дальнего Востока, охрана восточных рубежей России", "Приоритетные направления экономического развития казачества Дальнего Востока", "Комплексная программа подготовки кадров для казачества Российской Федерации на базе Приморского института государственной службы и Уссурийского казачьего войска". О приоритетных сферах интересов свидетельствовали названия секций: "Государственная служба казачества", "Экономическое становление и развитие казачества", "Казачье самоуправление" [34]. Идею поддерживал и вице-губернатор, руководитель аппарата администрации Приморского края В. Кузов, и ректорат Приморского института государственной службы. Но все стопорилось из-за отсутствия федерального финансирования.
Все чаще инициаторами проведения комплексных конференций (с участием ученых, практиков, представителей заинтересованных ведомств, казачества) выступают атаманы казачьих обществ. Во время подобных встреч отшлифовываются конкретные модели будущего функционирования казачества. Так, не в последнюю очередь благодаря стараниям атамана войскового казачьего общества "Всевеликое войско Донское" и заместителя главы администрации Ростовской области В. Хижнякова 27 февраля 1998 г. в Новочеркасске состоялась Всероссийская научно-практическая конференция "Становление казачьего самоуправления", которую провели совместно войсковое казачье общество "Всевеликое войско Донское", Северо-Кавказский центр высшей школы, Ростовский государственный университет, Институт истории, культуры и современного положения казачества [35]. Интересно, что последняя организация создана усилиями казаков войскового казачьего общества "Всевеликое войско Донское". Возглавил институт много лет занимающийся изучением казачества доктор исторических наук А. Венков.
Вопросы, связанные с современным этапом развития казачества, вхождением в государственный реестр, затрагиваются на заседаниях любого уровня, посвященных новым геополитическим реалиям, проблемам урегулирования ситуации на Северном Кавказе, рассмотрению положения в ближнем зарубежье, обсуждению "русской идеи" и т. д. Все чаще на них выступают представители казачества [36]. Атаманы включаются в работу государственных комиссий, связанных с урегулированием ситуации на Северном Кавказе [37].
В наиболее концентрированном виде круг вопросов, сопряженных с казачеством, обсуждался в Московском Центре Карнеги на семинарах "Казачество Юга России" (24 сентября 1997 г.) и "Казачество в Казахстане" (4 декабря 1997 г.) [38].
По просьбам преподавателей школ Москвы тема "Российское казачество. Прошлое и настоящее" обсуждалась 30 октября 1997 г. в рамках постоянно действующего круглого стола "Россия сегодня: народы и культуры" [39].
С середины 80-х годов произошел стремительный рост числа публицистических статей по казачеству. Казачья тематика заполнила газетные страницы, потом толстые журналы. Первоначально появлялись информационно-фактологические статьи, затем оценочные высказывания журналистов разных взглядов. Многие публикации были с претензией на сенсационность, открытие запретных тем. Постепенно сюжеты, связанные с казаками, поднадоели, и среди части журналистов появился своего рода снобизм - стремление дистанцироваться от казачьей тематики или по крайней мере занять выжидательную позицию.
На рубеже 1993-1994 гг. число публикаций в центральной прессе уменьшилось. После появления постановления Правительства Российской Федерации от 22 апреля 1994 г. #355 "О концепции государственной политики по отношению к казачеству" и "Основных положений концепции государственной политики по отношению к казачеству" весной - летом нарастало число публикаций с преобладанием негативных оценок. Они отражали и подспудно протекавшую подготовку лидеров двух альтернативных организаций - Союза казаков и СКВРиЗ - к новому витку борьбы за статусные позиции с учетом установок в верхах. Возможно, здесь использовалась негативная реклама, успешно работавшая на уровне массового сознания как в случае с Б. Ельциным, так и в случае с В. Жириновским. Постепенно и этот поток публикаций по казачеству поиссяк [40].
В то время же постепенно увеличивалось число исследовательских работ. Казалось бы, их пик пришелся на середину 90-х годов. Но пока спада не видно. Более того, продолжается наращивание темпов появления серьезных публикаций. Многие уже готовые исследования пока не вышли из-за сложностей с финансированием.
Изданы обзоры, содержащие сведения о казачьей периодике зарубежья. Видимо, не за горами работы, посвященные анализу программных документов и заявлений лидеров казачьей эмиграции, в которых делались попытки создания моделей будущего казачества. Впереди исследования, посвященные всестороннему анализу политического и идейного спектра казачьей эмиграции.
С начала 90-х годов вышли книги в основном публицистов и журналистов, которые, рассматривая вопросы российской эмиграции, начали избегать политизированных и идеологизированных штампов [41]. Изданы исторические работы, авторы которых обратились к истокам эмиграции. Написаны они чаще всего на базе периодических изданий российских эмигрантов и исследований, выходивших за рубежом, без освоения архивных источников [42].
В целом массу литературы по казачьей тематике, появившейся с середины 80-х годов, можно условно разделить на несколько типов.
1. Издания по казачеству, выходившие до революции, не переиздававшиеся или переиздававшиеся не полностью в советское время. Так, была переиздана Справочная книжка Императорской Главной квартиры, в которой приведены хронологические сведения о казачьих войсках, изложена преемственность казачьих частей по 1 апреля 1912 г. [43] Появились и давно ставшие классическими описания или исследования казачества [44].
2. Книги, выходившие за рубежом и хранившиеся в спецхранах, начиная от изданий справочного характера [45] и исторических исследований о казаках [46] до воспоминаний и работ, включающих сведения о лидерах Белого движения [47]. Помимо специальных работ, посвященных казачеству, сведения о казаках содержатся практически в каждом издании мемуарного характера [48], а также в работах современных авторов о Белом движении [49]. Полное переиздание "Архива русской революции" [50] дало возможность более полно познакомиться со свидетельствами очевидцев - политических и общественных деятелей России о предоктябрьском периоде, гражданской войне и роли казачества в этих событиях.
3. Издания краеведческого характера. Сюда можно отнести первые брошюры, в которых содержалась информация о казачьих войсках в целом и первых структурах современных казаков [51], а также работы, посвященные истории и традициям того или иного войска [52] или даже станицы [53], фольклорные сборники [54]. Восстанавливались и имена забытых краеведов [55].
4. Небольшие сборники исторических документов, регламентировавших прохождение воинской службы, земельные отношения и т. д. в различных казачьих войсках, издаваемые возникающими казачьими структурами [56]. На основе исторических документов разрабатывались современные положения по военной подготовке и воинской службе казаков. Особенно активно эта работа велась в Оренбургском казачьем войске. Здесь создана Ученая архивная комиссия. Начальник комиссии - преподаватель Оренбургского пединститута, краевед и знаток истории оренбургских казаков В. Семенов, при участии которого создавался Устав внутренней службы ОКВ, утвержденный I Большим войсковым кругом (съездом) 8 декабря 1991 г. [57] С появлением организаций казаков велись споры о том, как восстанавливать традиции, какую символику использовать при этом. Много неясностей было и с формой. Какую форму необходимо реконструировать сегодня? Должна это быть форма образца 1914 г. или более раннего времени? Какие инновации приемлемы? Какую форму и символику брать за основу в организациях, возникающих в местах нетрадиционного проживания казаков? В связи с этим переиздаются старые работы [58] или публикуются компиляции на основе изданных в России и/или за рубежом книг [59]. Эти сведения появляются и в работах, посвященных символике России и российских войск [60]. Реконструкция исторического наследия идет и через поиск и сбор сведений о знаменитых казаках и особо проявивших себя в военных кампаниях [61].
5. Публикации о судьбе казачества в советское время [62].
6. Работы, отражающие полиэтничный состав казачества, взаимоотношения и исторические связи с различными народами страны [63].
7. Монографические исследования по отдельным казачьим войскам [64].
8. Художественные произведения по истории казачества [65]. Издательство "Граница" начало публиковать в серии "Страны порубежья" репринтные издания по истории казачества [66]. Там же была издана написанная на основе документальных и архивных материалов книга "На стороне Руси стояти", в которой впервые за последние десятилетия обобщенно рассматривается история становления и развития пограничной стражи от Киевской Руси до начала XX в. Специальный подраздел посвящен устройству казачьей пограничной стражи в России в XIX в. [67] В этом же издательстве в серии "Приключения" вышли исторические повести о казаках [68].
Начато издание казачьих календарей, содержащих справки о казачьих войсках, выдающихся казаках, памятных датах в истории казачества и сведения о православных праздниках [69]. Первый такой календарь (на 1992 г.) продолжил дореволюционную традицию статистических комитетов по выпуску таких изданий [70], восстановленную в эмиграции С. Болдыревым [71].
Сведения о казаках современный читатель может получить и из переиздаваемых учебных пособий по истории России. Когда-то в старших классах гимназии историю страны изучали по Д. Иловайскому. К 1917 г. его учебник выдержал 36 изданий. Теперь, по согласованию с Министерством образования, эта книга рекомендована для учеников средних школ, изучающих русскую историю с древнейших времен до эпохи Александра III [72]. И в современные учебные пособия начали включать выдержки из классических работ по истории казачества [73]. Роль казачества освещена также в учебном пособии по недавно введенной дисциплине - политологии [74].
Изданные ранее библиографические указатели, содержащие сведения о публикациях по казачьей тематике [75], пополняются новыми. В них можно найти сведения и о дореволюционной литературе, и о публикациях в средствах массовой информации последних лет [76].
Ныне практически ни один серьезный исследователь, обращающийся к изучению этнополитической ситуации в регионах страны, не обходит вниманием фактор казачества [77]. Это относится к работам по самым разным зонам - от наиболее спокойных до обладающих высоким внутренним и внешним потенциалом межэтнического конфликта. Например, Бурятия не относилась к "горячим точкам" постсоветского пространства. Но там, по мнению Н. Жуковской, "основная линия конфронтации возможна между русскими и бурятами" [78], конкретнее - между двумя основными этническими силами: бурятами, которые появились здесь в X-XI вв., и забайкальским русским казачеством - потомками русских казаков, которые осваивали эти земли с 60-х годов XVII в. [79]
В 1989 г. По инициативе директора Института истории и археологии Уральского отделения РАН члена-корреспондента РАН В. Алексеева был начат проект по изучению истории казачества Урала, Сибири, Дальнего Востока. Коллектив ученых работал под руководством доктора исторических наук, профессора Н. Миненко. Проводились конференции, затем были изданы фундаментальные сборники научных трудов [80].
В Институте этнологии и антропологии РАН на основе Консультативного совета по проблемам возрождения российского казачества (действовал с 1992 по 1994 гг.) была создана группа по изучению казачества при Координационно-методическом центре прикладной этнографии, которым руководил доктор исторических наук Ю. Симченко. В серии этого центра "Народы и культуры" вышли среди прочего сборники документов и материалов, относящихся к истории казачества. В этом же центре существовала Проблемная группа Консультативного совета по вопросам возрождения российского казачества, которая в соответствии с Программой прикладных исследований по проблемам истории современного российского казачества Госкомнаца выпускала серию "Казаки России". Вышел сборник статей, посвященных российскому казачеству, - "исторический и этнополитический обзор", как определили его составители, который "является развернутым обозрением, ставящим задачу наметить направления дальнейших исследований, результаты которых будут издаваться отдельной серией публикаций" [81].
По республиканской комплексной программе "Народы России: 1991-1995. Возрождение и развитие", подготовленной Центром гуманитарных исследований и социальных прогнозов Санкт-Петербургского университета, вышли два сборника [82] в материалах к серии "Народы мира".
В Координационно-методическом центре Ю. Симченко в 1993 г. были основаны серии "Российский этнограф" и "Библиотека Российского этнографа". В выпусках этих серий публиковались работы по казачеству. В частности, в серии "Российский этнограф" вышла публикация С. Сагнаевой, основанная на диссертации об уральском казачестве [83], в которой прослеживается этническая история и показано этнокультурное своеобразие уральского казачества как локальной этносословной группы в этноконтактных зонах Волго-Уральского и Среднеазиатско-Казахстанского регионов [84].
Осуществляя объединение и координацию деятельности ученых, занимающихся историей, этнографией и проблемами современного положения казачества, Консультативный совет выпустил сборник статей по истории, военному делу, истории хозяйства казаков. Специальный раздел посвящен малоизученным вопросам, связанным с начальным этапом казачьей эмиграции [85].
Проявилась и набирает силу тенденция к расширению источниковедческой базы изучения казачества. Первоначальные публикации отдельных исторических документов сменились стремлением рассматривать документы в комплексе. Ученые стараются расширить освоение архивного наследия.
Архивные материалы - особый вопрос. Много пишут и говорят в основном об открытии архивов, облегчении доступа к хранящимся там документам. Однако и к этому нельзя относиться однозначно позитивно. Перегибы в сторону вседоступности архивов отнюдь не всегда на пользу. Во всех архивах мира существуют фонды ограниченного пользования и закрытые фонды. Это, в частности, относится и к части россики, хранящейся в Гуверовском институте революций, войны и мира. Существующая в России нормативная правовая база регулирует доступ исследователей и других лиц к архивным материалам, а также дает возможность выделить некоторые комплексы документов, которые подлежат закрытию (в частности, действуют федеральные законы об архивном фонде Российской Федерации, об информации и информатизации, о государственной тайне и ряд других).
В то же время отрадно, что расширение архивно-информационного пространства России связано не только с доступностью и открытием архивов, но идет и через освоение архивных материалов зарубежья, поступивших и поступающих в Россию в виде подлинников или микрофильмов. Неоднозначным новым реалиям и новым проблемам архивного дела России была посвящена специальная конференция [86], на которой отмечалось, что российские архивы обладают фондами русских эмигрантских организаций, существовавших в Манчжурии и Китае (около десяти фондов включая материалы Союза казаков на Дальнем Востоке), в Европе (Русский заграничный исторический архив в Праге, так называемый "Пражский архив"), поступило 100 ящиков с документами белоэмигрантских организаций из Югославии. Начался обмен микрофильмами архивной россики с зарубежными центрами документации, в частности с Колумбийским, Стэнфордским и другими университетами США [87]. Федеральная архивная служба России и Гуверовский институт революций, войны и мира заключили рамочное соглашение, в соответствии с которым был проведен отбор описей, необходимых для первоочередного микрофильмирования (например, описи документов НКВД СССР, Наркомата рабоче-крестьянской инспекции). Однако, по данным заместителя директора Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) О. Маринина, в соответствии с существующей в России нормативной правовой базой, не все желаемые описи документов были предоставлены заказчику [87а].
В контексте осмысления историко-культурного наследия казачества в новых условиях огромную ценность для исследователей представляют материалы Русского заграничного исторического архива (РЗИА) и Донского казачьего архива (ДКА), к которым ученые обращались пока эпизодически [88].
Работа по привлечению материалов, разбросанных по архивохранилищам разных стран, была начата на кафедре отечественной истории новейшего времени Историко-архивного института (ныне РГГУ). По программе Комитета по высшей школе Российской Федерации "Университеты России" исследуется широкий спектр проблем российской эмиграции: численность, состав, материальное положение, массовое сознание, политические и общественные организации, русская армия, Русский общевойсковой союз, казачьи организации, Русская православная церковь за рубежом, начальная, средняя и высшая школа за рубежом, русские эмигранты в германской армии времен второй мировой войны. Во все эти темы вплетены казачьи сюжеты. Некоторые исследования уже опубликованы [89].
В связи с проблемой архивных источников важным представляется появление учебного пособия для студентов [90], в основе создания которого две группы архивных источников: Русский заграничный исторический архив в Праге [91] и документы разведорганов штабов Красной армии [92] (разведсводки 1920-1923 гг., составленные на базе анализа эмигрантской периодической печати, показаний репатриантов, донесений агентов из разветвленной сети советской агентуры). Вероятно, еще появятся исследования, написанные на основе сведений, собиравшихся разведкой Красной армии. Ученые, ознакомившиеся с этими материалами и данными разведотдела полевого штаба РВСР о структуре и функциях разведорганов [93], пришли к выводу, что серьезные просчеты при оценке, например, сил и планов П. Врангеля - следствие неверного анализа разведданных и несвоевременной их передачи из-за слабости средств связи. В то же время достоверность самой разведывательной информации высоко оценена исследователями [94].
Выявленные и частично опубликованные документы, касающиеся репрессий и выселений казаков [95], послужили основой для работы специалистов, готовивших юридические акты по казачеству. Фундаментальной разработкой этой проблематики в контексте современного возрождения казачества занимается Н. Бугай [96].
Не потеряла актуальности работа справочного характера П. Ковалевского [97]. Она помогает ориентироваться тем, кто впервые прикасается к русскому зарубежью. К работам этого плана можно отнести и книгу Л. Р. Фостер [98]. Выпущен сборник документов, который может служить образцом неординарной компоновки материалов и тщательных комментариев для специалистов, издающих документы периода первых лет Советской власти [99].
С 30-х годов изучением российского зарубежья постоянно занимаются многие ученые, главным образом историки Западной Европы и США. Немало среди них выходцев из России. Работа велась в основном по двум большим направлениям:
изучение революций, гражданской войны, лидеров и сторонников Белого движения, внутренней контрреволюции, белогвардейских режимов, их взаимоотношений с местным населением [100];
изучение послереволюционной российской эмиграции как социально-политико-культурного явления истории XX в. [101]
Западные читатели для получения самой предварительной информации обычно отталкиваются от книги "Казаки" М. Хиндуса [102], журналиста, работавшего в СССР и посетившего Кубань два раза до войны (в 1926 и 1936 гг.) и один раз во время войны (в 1944 г.). Эта работа до сих пор привлекает западного читателя как свидетельство очевидца. Написана она в духе либеральной идеологии 20-50-х годов. М. Хиндус увидел счастливое советское казачество, при описании которого выступил в качестве мастера соцреализма.
Одна из наиболее насыщенных фактами и документиpованных работ о казачестве, созданная за рубежом, - книга английского историка Ф. Лонгвоpта "Казаки. Пять столетий бурной жизни в русских степях" [103], в которой излагается общая история казачества с XV по XX вв. Она написана на основе источников и документов, выявленных в архивах Западной Европы [104]. Завершается книга главой "Конец казачества". Автор приходит к выводу, что процессы индустриализации, модернизации, репрессивные меры уничтожили идентичность казаков, от них остались лишь легенды [105].
Обpазным западным стереотипом казака, слившегося с конем в джигитовке, открывается истоpико-публицистическая работа о казачестве И. Бpеэpе, изданная во Фpанции в серии, посвященной отборным войскам миpа [106]. Заканчивается книга выводом: "Казачье офицерство, как таковое, исчезло навсегда" [107].
К реликтам пpошлого относит казаков и историк Р. Макнил, котоpый пришел к такому выводу на основе изучения положения и военно-экономического статуса казаков с 1855 по 1914 гг. Он считает, что уже к началу первой мировой войны казаки представляли собой только военную силу с неэффективно работающей экономикой и были анахронизмом, пережившим свою целесообразность для государства [108].
Ранней истории казачества посвящено серьезное, но менее подкpепленное источниками, чем работа Ф. Лонгвоpта, исследование А. Ситона [109].
Специально исследованием проблем возрождения истории и традиций казачества в России занимался У. Герман из Федерального института по изучению стран Востока и международных отношений (Кельн) [110].
Сведения о казачьей диаспоре рассыпаны в работах, посвященных русской эмиграции в целом. К серьезным исследованиям последних лет относится книга М. Раева [111], рассматривающая культурный вклад русской эмиграции 20-30-х годов в современную жизнь, аспекты культурной жизни эмиграции, которые определяли установки, идеалы и намерения тех, кто творил, сохранял и продолжал традиции родины. Вклад казаков в культуру зарубежья М. Раев ограничивает в основном казачьими хорами, наиболее известным из которых был хор под управлением С. Жаpова [112]. В то же время он отмечает и исследования по казачеству, созданные в иммиграции, в частности работу С. Сватикова по истории Донского казачьего войска [113], на основе которой Б. Hольде во время второй мировой войны работал над историей инкоpпоpиpования пограничных территорий в Российскую империю. Это исследование осталось неоконченным, и только часть его была опубликована на французском языке после войны. По мнению М. Раева [114], эта работа явилась вехой в эмигрантской историографии.
Фундаментальный труд о судьбе одной из наиболее крупных, беззащитных и трагичных групп российской эмиграции на Дальнем Востоке написан П. Балакшиным [115]. Вначале Дальневосточная эмиграция составляла четверть миллиона человек. К моменту вывоза на острова Тубабао и Самаp она состояла уже из 5,5 тыс. человек, которые затем pасселились в основном по Австралии, Парагваю, Доминиканской Республике, Канаде, США, Бразилии. Эта волна эмиграции не могла быть ассимилирована китайским обществом и существовала как отдельная экономически независимая колония. В политическом плане на нее оказывалось тройное давление. Японские власти вовлекали ее в систему "нового порядка", подразумевавшего владычество Японии в Азии. С этим была связана их уверенность, что Япония выйдет за Амур и Уссуpи во владения России. Атаману Г. Семенову было предложено организовать будущую административную власть для Уссуpийского края и создать из Южного Пpимоpья буферное казачье государство [116]. Советские власти опасались вооруженных белоповстанцев, готовых напасть на Пpимоpье, Заамуpье, Забайкалье и Монголию. В эмигрантские организации внедрялись агенты влияния HКВД. Эмигpантов переманивали, раскалывали, демоpализовывали разнообразными способами вплоть до самых примитивных. Так, в витрине хаpбинского магазина выставили парадную генеральскую форму с лампасами и золотыми погонами. Это подействовало даже на крайне правых эмигрантов, решивших, что "Советская Россия вышла на старый путь и теперь стала приемлемой" [117]. Нажим шел также со стороны отдельных политических деятелей, оказавшихся наверху эмигрантской иерархии. Будучи выходцами из среды эмиграции, они, особенно в период японской оккупации, были связаны с фашистскими, пpояпонскими группировками и вовлечены в деятельность полицейских и разведывательных органов. Они оказались у распределения благ (выдача паспортов, прописка в полицейских участках, выдача pазpешений на выезд и въезд). Hе все выдеpживали испытание микpовластью или видимостью власти...
В книге пpедставлен пpактически весь спектp оpганизаций и лидеpов дальневосточной эмигpации. Пpослежены взаимоотношения между pазличными оpганизациями, неудачные попытки объединения. Так, приводятся данные о малоизвестных контактах Дальневосточного союза казаков [118] с Российской фашистской паpтией [119]. Предпринимались попытки создать надэмигpантскую оpганизацию с пpавлением из пpедставителей pазличных оpганизаций и гpупп. В pезультате был обpазован Союз союзов под пpедседательством А. Бакшеева, "недолго пpосуществовавший из-за вpажды между фашистами и казаками" [120].
Специфическим взаимоотношениям pусских фашистов и казаков посвятил подраздел своей книги "Паpтийный выбоp и тpения с казаками" [121] и пpофессоp Гавайского унивеpситета, специалист в области пpоблем Дальнего Востока Д. Стефан: "Истоpические обстоятельства постоянно толкали Родзаевского и Семенова к союзу, котоpого ни тот, ни дpугой не хотели. Кpоме ненависти к коммунистам, у них было очень мало общего. Семенов грезил pасчленением СССР и созданием в Забайкалье независимой казацкой pеспублики. Ему не нpавился pусский шовинизм Родзаевского, а его фашистскую доктpину он осуждал как нездоpовое увлечение итальянской и немецкой модой. Для Родзаевского... атаман был символом тщеты Белого движения, безнадежно отставшим от вpемени пpовинциалом" [122].
Японский исследователь доцент университета Сидзуока Коити Тоекава в своей работе рассматривает оренбургское казачество XVIII в. в контексте восстания Е. Пугачева [123]. Автор на основе широкого круга источников из российских архивов, опубликованных и неопубликованных, прослеживает "пугачевщину", подробно останавливаясь на истории оренбургского казачества. В книге освещены вопросы, зачастую не известные неспециалистам: особенности колонизации региона и появления Оренбургского казачьего войска, устройство Оренбургской пограничной линии, взаимоотношения центральных и местных властных структур с казачьей общиной. Социальный состав войска автор соотносит с казачьей вольницей, к которой стремились и казак, и крестьянин. Недаром Е. Пугачев всех жаловал "в казаки". В то же время состоятельные казаки ("старшины") уже тяготились общиной, мешавшей им самостоятельно хозяйствовать. Отсюда стремление договориться с царской администрацией. В целом автор выводит исследование на основной вопрос о власти, соотношении воли и службы на благо отечества. А это уже те вопросы, ответы на которые ищет казачество в наши дни.
Можно констатировать, что современное изучение казачества в чем-то по инеpции пpодолжает тpадицию, сложившуюся до pеволюции. Исследователи обpащают внимание на то или иное истоpическое событие, того или иного истоpического деятеля. Работы чаще всего посвящены какому-либо одному войску. Пpи этом количественно пpодолжали пpеобладать (как и до 1917 г.) pаботы по Донскому казачьему войску [124]. Чуть позже исследователи обратили свои взоры к востоку.
В целом в появляющихся работах по казачеству большой акцент делается на историческое описание 11 традиционных казачьих войск, существовавших до октября 1917 г. О современном состоянии дается скорее краткий обзор, раздел или часть заключительной главы (практически без отсылок на появляющиеся новейшие работы) [125]. Пока нет исследования, специально посвященного современному возрождению казачества, которое подробно рассматривало бы истоки, движущие силы, динамику роста, потенциал казачества. Координаторы Консультативного совета по вопросам возрождения российского казачества так или иначе изначально тяготели к Союзу казачьих войск России. Их работа давала представление скорее о том, что разделяло альтернативные организации казаков. При этом подчеркивалась важность не только генетического, но и "родового" казачьего происхождения, что характерно для относящих себя к "белым" казакам [126].
Четвертый период изучения казачества - с начала 90-х годов по настоящее время - характеризуется появлением фундаментальных, обобщающих исследований. Над многими монографиями автор или коллектив авторов работали годами. Подготовленные работы ждали своего часа и финансирования.
Так, при поддержке Фонда национально-культурного возрождения народов России была издана трехтомная коллективная монография "История казачества Азиатской России" [127]. Подготовили это издание сотрудники Института истории и археологии Уральского отделения РАН под руководством В. Алексеева. В авторский коллектива входили известные исследователи казачества А. Абрамовский, А. Бакунин, А. Ивонин, Н. Никитин, М. Нечаева, В. Мамонов, Н. Миненко, И. Побережников, О. Сергеев, Л. Смирнова, А. Топчий, А. Худобородов. Это обобщающее издание посвящено истории казачества Урала, Сибири и Дальнего Востока. В работе показаны жизнь и быт вольных казачьих общин, служилого казачества Уральского, Оренбургского, Сибирского, Забайкальского, Амурского, Уссурийского войск. Специальный раздел посвящен истории казачества в эмиграции. Ценность работы в том, что в ней не только обобщены имеющиеся исследования по казачеству, но многие проблемы рассматриваются на новой источниковедческой базе. В издании рассмотрены основные этапы истории России и истории казачества: т. 1 охватывает период становления и развития казачества с XVI до середины XIX в., т. 2 - от реформ 1860-1870-х годов до Октябрьской революции, т. 3 - историю казачества в XX в. Из-за мизерного тиража (1000 экз.) лишь узкий круг специалистов смог познакомиться с этим изданием. Ученые практически не информированы об этой важной работе, научная значимость которой несомненна и для последующих поколений исследователей.
Более двадцати лет по архивным источникам изучает историю казачества В. Мамонов. Автор многих работ [128], один из разработчиков нормативной правовой базы по казачеству, он подготовил пятитомную "Историю казачества России". Первый том, посвященный истокам казачества, уже опубликован [129]. В книге проанализированы факты и гипотезы о происхождении казаков, прослежены процессы формирования донского казачества, образования казачьих общин в Поволжье, на Тереке, Урале, в Сибири.
Многим малоизвестным аспектам истории и современного положения уральских казаков посвящен историко-краеведческий очерк литератора Н. Фокина [130]. Обособленность, замкнутость, сложные отношения притяжения-отталкивания с правительством, обреченная покинутость сопровождали историю уральцев. Само название книги - "Финал трагедии" - дает представление о позиции автора: трагична история уральских казаков и бесперспективно будущее. Н. Фокин склонен больше придерживаться позиции участника гражданской войны Л. Масянова [131], считавшего, что "Яицкое войско на крови родилось и погибнет", чем исследователя А. Карпова [132], который, отмечая усиление трагизма в положении казачьей общины в начале XX в., полагал, что будущее будет благосклоннее к ней. Наш современник приходит к неутешительному выводу: "...сейчас мы являемся участниками и свидетелями финала исторической трагедии Уральского Войска как организованного целого, не нашедшего своего места в советской жизни и в новых государственных национальных образованиях" [133].
Появившиеся диссертационные работы отражают интерес исследователей к традиционным темам дореволюционной истории казачества. В то же время начали появляться диссертации, выполненные на современном материале. Причем помимо историков и этнографов к исследованию различных аспектов возрождения казачества обратились социологи, психологи, военные. С 1987 г. по 1997 г. было защищено 58 диссертаций по казачьей тематике (см. таблицу).
Как уже отмечалось, в Институте этнологии и антропологии РАН действовал Консультативный совет по проблемам возрождения российского казачества, исследовательская группа по изучению казачества при Координационно-методическом центре прикладной этнографии (этнологии) под руководством Ю. Симченко. Было издано семь книг и сборников документов.
В 1992 г. предполагалось создать на базе Консультативного совета Научно-исследовательский центр по проблемам изучения и возрождения российского казачества, но эти планы остались не реализованными.
Сейчас представляется целесообразным и необходимым с учетом новых реалий, возможностей и перспектив воссоздать имевшуюся в институте структуру по изучению казачества. Это может быть группа (подразделение) в рамках Координационно-методического центра прикладной этнологии. Необходимо предусмотреть межсекторальное сотрудничество заинтересованных ученых института. Важно иметь возможность проводить демоскопический мониторинг населения регионов, на территории которых действуют казачьи структуры и осуществляется государственный реестр казачьих обществ, этнокультурный мониторинг состояния казачьих хозяйств, проводить меры по обеспечению сохранности казачьих традиций и культуры, потребности в обучении подрастающего поколения традиционным навыкам казачьего образа жизни, обеспечивающим его постоянную мобилизационную готовность при автономном жизнеобеспечении.
Постоянное сопоставление экспертами данных, поступающих из различных источников, позволит выявлять и оценивать меру искажения информации по каждому отдельному источнику, прогнозировать возникновение проблемных или конфликтных ситуаций на местах и определять эффективные пути их разрешения.
Крайне необходимы планомерные исследования современного казачества. Наиболее актуальными для разработки представляются следующие темы:
казачество современной России;
казачество в межэтнических контактных зонах;
казачество в местах нетрадиционного проживания.
В приложении 4 приведены сведения об исследователях и научных центрах, занимающихся казачеством. Полагаю, что они будут способствовать установлению более тесного сотрудничества ученых, появлению междисциплинарных исследований и новых нестандарстных публикаций.
Примечания см.по адресу
http://www.predisthorium.ru/index.php?name=News&file=article&sid=200