Предыстория

"Калитка" /Юрий Сергеев/
Дата: 13.10.2006
Тема: Новости науки и литературы


Аня с песнями поливала капусту в огороде. Носилась вихрем с полными цибарками воды от колодца к грядкам, босая, с подоткнутым за пояс подолом юбки. В шестнадцать лет весело жить на белом свете, нет угомона, ни в чём...


 
Юрий Сергеев

КАЛИТКА

Рассказ


Аня с песнями поливала капусту в огороде. Носилась вихрем с полными цибарками воды от колодца к грядкам, босая, с подоткнутым за пояс подолом юбки. В шестнадцать лет весело жить на белом свете, нет угомона, ни в чём... Терпко пахла ботва улитых водой помидоров…
- Анютка... Подь на час!
Она прервала свой полёт и застыла, увидев опершегося грудью о плетень соседа, деда Ефтея. Тот мусолил семечки, пристально и грустно глядел на раскрасневшееся лицо юной красавицы.
- Чё, дедуня?
- А ты нябось не знаешь?
- А про чё знать-то?
- Хм, дак твово ухажера наш полисмейсер в тюгулёвку запер... Иль не слыхала?
- Не-а... А хто? Их тута вьётся много...
- Да уж, все плетни залоснили в палисаднике... Ну, этот самый тихоня... Как ево...
- Неужто Данилка?
- Ага, он самый...
- И чё он учудил?
- Дак ведьмаху, бабку Нудниху, небось, знаешь... Всё порчу на добрых людей наводит, вот он за тебя и отомстил, за то, что надысь тебя при людях осрамила понапрасну...
- Ну и чё же он утворил, - глаза Ани сияли любопытством и молодым задором, - ну не томи, дедунь...
- Дык... отчудил так, что народу утром собралось у ейной хаты... Как раз скотинешку прогнали на выпас, а тут Нудниха блажит на всю округу... Сошлись, глядь... А на трубе калитка лежит, а из-под дым валит кизячный, да из окон и дверей тоже... Отчаюга он у тебя, это надо же было втащить калитку и умостить на трубе... тягу и перекрыло... Ну и поделом ей! Там бабы как давай ей высказывать, у ково коров заговорила, перестали доиться, у кого куры передохли, да и на огородах у иных ничё не растёт, всё чёрные дела... На крышу никто не полез сымать калитку.
«Лезь, мол, сама, а мы вилами подсадим...» Наш народ токма заведи...
- А где он сидит?
- Любезный твой, штоль? Дак в кутузке... Но, небось, ненадолго, люди всей слободой пришли туда и просют ослобонить героя... Вот как ведьмаха люд доконала, а все боялись тронуть, а тут оказия и стряслась... Боле не будет забижать тебя..
- Спасибо, дедунь,- Аня вихрем сорвалась с места, помыла ноги у колодца, умылась и скрылась в хате.
Старик вприщур глядел ей вслед и, вдруг горестно промолвил вслух:
- Эх, девка то! Как яблочко наливное, румяное... Да зубов уж нету... Вот повезет кому-то, хозяйственная деваха, справная...
Он увидал, как уже одетая в чистое, Анютка павой выплыла из избы, кокетливо кивнула ему головой и пошла на улицу... видать, проведать сидельца…
- Какой же уветный, Данька-то, - весело пробурчал Ефтей, - враз всех ухажеров обскакал....
Да-а... Ладная пара будет...


Полицмейстер был дородным усатым дядькой, лет пятидесяти. Он был добрым человеком для своей должности, его все уважали, но никто не боялся. Суд его был всегда строг и справедлив, никого не обижал. В холодный чулан к Данилу зашел важно, пристально оглядел сидящего на голых нарах парня. Устало проворчал:
- Ну, пошли ко мне…
- Они зашли в его просторный кабинет. Хозяин сел за стол и повел рукой, показывая вокруг: - Ты поглянь, как за тебя народ поднялся, несут и несут,… пробовал отказаться, так говорят, мол… арестантику… тут казачью сотню можно обкормить.
Только теперь Данилка обратил внимание, что всё вокруг было заставлено кринками с молоком, махотками с домашней сметаной, жареными утками и курами, снизки вяленых чебаков, яички варёные и печёные по-казачьи, пирожки и калачи, круглые хлебы домашней выпечки источали такой аромат, что у оголодавшего затворника голова пошла кругом. Под столом схоронился пыльный штоф с грушевой наливкой…
- Ну, чё, встыл, давай обедать, угощай, фулюган, - глаза полицмейстера уже изрядно блестели от дегустации принесенных домашних вин. Он налил из штофа себе в кружку, а сидельцу, домашнего холодного квасу…
- Ну, с Богом… Щас суд тебе буду чинить.Данил выпил терпкого хлебного квасу, пахнущего смородиной. Разломил одну из многих куриц, принялся есть…С трепетом ждал суда,… Наконец, долилось до казачьих песен… А уж петь их, хозяин умел отменно…
- Подпевай…

Осмелевший Данил, умело вплел свой голос в лихую казачью песню, а когда она поднялась в зенит и, затрепетала, как весенний жаворонок, полицмейстер вдруг вскочил, выхватил из ножен шашку и, пустился в пляс… Шашка, стремительной змеёй вилась в его руке, хищно свистела и рвалась в бой…


Густая толпа ходатаев у крыльца околотка весело переглядывалась, бабки крестились, старый казак с пышной бородой, благодушно гаркнул, расправив усы:
- Ну, подтянуть надо, станишники! – густо запел, вслед задишканили бабы…
И вот уж все пели свои старинные песни, одну за другой…

Анютка застала этот праздник в самом разгаре… Стихия…

А тем временем, полицмейстер вдруг угомонился, вытер рушником вспотевшее лицо и вдруг серьезно, трезво и деловито промолвил:
- Ты хоть сознаешь, што натворил?
- Мне сказали, что эта ведьмаха через трубу ночью к чертям вылетает, вот я калитку ей и затворил… с молитвой…
- Эта бабка страсть, какая вредная, она тебе этова не простит… Грешным делом, я и сам иё боюсь… Вот ведут песню! Ай, молодцы, - он подошел и растворил окно, - пущай потешатся,… Ты вступил в рубку с тьмой кромешной, а сгибнуть в ей понапрасну – легко… Наша Михаловка славится испокон века колдунами, они черные дела творят… А противостоит всему этому сброду одна милая бабушка, великая молитвенница… Вот к ей, прямиком счас и иди…

- А суд?
- Есть Божий суд… Ты уж вступил на путь праведный… Дома погляди в воротных вереях, небось, уж успели иголок натыкать, бабка Апросинья тебе научит, чё с ими делать…Ступай, соколик… Знаешь, где Апросинья живёт?
- Знаю…

- Поклон ей, скажи, што я направил… Вот тебе и Божий суд… Ведь она такая праведная и строгая, всю нечисть от тебя отвергнет… Она моя духовница уж долгие годы… Молитвенная сила у ей – булатная, мне ладанку с молитвой сама зашила, на грудь повесила… На войну проводила. А я ить в молодости был бесшабашный, лез в боях в самое пекло… Кругом смерь людей косит, а у меня ни царапины, вся грудь в крестах и медалях… Веришь, снаряд германский ахнул под ногами лошади, иё всюю в клочья порвало, а меня унесло шагов за тридцать в пахоту… В ушах всё звенит, а сам целехонек…- он вдруг подошел и прошептал на ухо Данилу, - боле никому не говори, божись!

- Вот те крест!
- Так вот, когда снаряд-то и ахнуть не успел… я почуял, как за плечи выхватил Ангел-Хранитель меня из седла и отнес в сторону… Прям, чуял сильные руки! Вот те и бабка Апросинья… Токма поперва зайди в нашу церковь, покайся и прими причастие…я уж с батюшкой договорился…

Данил с Аней шли по улице от церкви, к старенькой хатке Апросиньи…Шли молча, после покаяния и причастия, у парня с плеч свалилась незримая каменная глыба,… Он чуял досель слёзы на своих щеках, слышала душа, воркование голубиное молитв седенького батюшки… Светлый и просторный день освещал грешную землю… Апросинья, как знала, что к ней идут, стояла на крылечке в белом платочке, близоруко щурясь, глядела на них…Старенькая, согбенная, с истертой руками клюшечкой. Но каков светел лик, какие ясные голубые глаза на добром морщинистом лице! Когда они прошли ветхую, покосившуюся калитку, она закивала, закивала головой, приглашая в хату, а потом попросила:
- Ты, девонька, посиди тут под грушенькой, у меня с тобой особый разговор будет… подожди на лавочке, - пропустила Данилку в хату.
В комнате было прохладно, в переднем углу старинная божница с горящей лампадкой. Пахло целебными травами, восковыми свечами… Пуки сушеных трав заполняли русскую печь, висели на стенах, лежали на лавках и столе. Апросинья прочла молитву перед Спасом, усадила гостя на табуретку, сама села напротив. С тихой улыбкой проговорила:

- Бедовый ты казачок, весь в деда своево, да и ликом похож… Ить он тоже калитки перевешивал, сымет у богатого, а отнесет и повесит бедной вдове, а иё ветхую калитку – богатому. Кузнец-то один, все навесы подходили… А поутру шум, но мало кто забирал калитку назад, совестно было обижать вдовых баб и жалмерок… Так што, родовая у тебя страсть… к калиткам… - она замолчала, что-то долго разглядывала на своих пальцах, беззвучно шептала молитвы, только шевелились морщинистые губы…- ты шибко разъярил беса, коий в Нуднихе издавна сидит, он и правит ей… Жалкий она человек, жаль мне иё… досмерти… Ить по молодости гулящая была, многих детей, у повитух, в себе убила… без крещения, вот бесина в иё и влез… место пусто не бывает… Детки-то безгрешные на иё с небес глядят, плачут, мамой кличут… А из мамы зверь адский рычит… крови и зла жаждет… Оберег я тебе дам супротив нево и других бед, - она повесила на шею Данилки ладанку, холстинный мешочек, с зашитой в нём молитвой… Как худо будет, читай вслух «Живый в помощи»… никакая нечисть тебя не ухватит… В Бога веруй свято, ни на шаг не отступись, не допусти в себя сомнений… Жив будешь и светел душой… А девка, што под грушенькой сидит – судьба твоя… не потеряй, не обидь, лаской холь и добром всюю жизнь… ох и радости у тебя с ей прибудет, я уж скоро помру, не раз помянешь мои слова… Род твой она поднимет, хороших деток нарожает, внуки пойдут светлые духом и помыслами… Вот поэтому Нудниха и бесится, она это тоже видит, подсылает к Аньке ухажеров, грядущих пьяниц и лодырей… Вашу семью в зародыше норовит прервать, как прерывала в себе… Сплетни пущает, при людях напраслину грязную гутарит про Анютку-то… А ты и затворил ей калитку… Вот што скажу тебе, полечить иё надо, только ты и смогешь… Прямо от меня и иди к ей домой… Стань на пороге, я те дам большой крест в руки… Читай молитвы, чё бы не стряслось, чё бы она тебе не орала… это бес из иё нутра станет рычать… Стой, как скала… Изыдет бес, он крепости не любит… И подмога к тебе подойдёт…

- К бабке Нуднихе мне идти сейчас?

- Аль спугался? А ить иё в девках Феней звали… Какое имя споганила…

- Да нет…не боюсь!
- Не боись… покайся ей, добром говори, не сорвись на ругань… Ступай под грушеньку, позови ко мне Анютку…

Аня вошла и села напротив старухи… Было немного боязно… Но, приглядевшись к светлому образу Апросиньи, на душе посветлело, и улеглась тревога…
Вдруг бабка весело улыбнулась, хлопнула ладошкой по плечу гостьи и задорно, счастливо промолвила:- А ить я, девонька, родила двадцать одново дитя… и все живые! Наперебой зовут к себе, внуков и правнуков счёт потреяла… и так мне ндравилось, рожать-то… досель бы рожала, да врачи запретили… Бывалыча, приду с работы, а ить работала в степях, от темна до темна… Как гляну на баз, и оторопь берёт… хто на крыше сидит, кто на примётках сена воюет, хто спит в яслях коровьих, кто шашками деревянными бьются,… Где Мишка, где Никишка… уж путать их стала, поди, упомни такую ораву… Ведерный чугун щей за раз сметали…
- А почему к ним не идёте жить? – прошептала Аня.

- Об этом у нас и пойдет сказ… Да потому што… далече они поразъехались, как же я пойду к ним жить… на ково-ж я оставлю милова свово, извечнога, пред Господом венчанного со мной… Он тут рядышком лежит в родной земелюшке… один-динёшенек… Ить кажний день к нему хожу, гутарю с им… и молитвы поем вместе… и песни казачьи…А по праздникам винца ему поднесу, плесну на бугорок… Он в жизни не пил, не курил, только пригубит на праздники… Люб он мне досмерти… Ить помню досель, как сладко пахли ево исподние рубахи… затеюсь стирать, как приникну лицом к им… надышаться не могу, как ландышами дурманит голову… Враз вспоминаю всево желаннова, сильного в любви и работе, безудержнова… Жду не дождусь, как возвернется из степей, с работы… Истомлюсь вся, все дела переделаю, всё перестираю вдругорядь, щи грею, колгочусь… А как стукнет калитка…меня аж в дрожь кинет, на шею лечу к нему ласточкой, что-то щебечу веселое…Васенька мой, голубь ясный… на ково ж ты меня спокинул… - Апросинья уткнулась в подол…- ить уж двадцать лет всё жду, как стукнет… калитка…



Это статья опубликована на сайте: http://www.predistoria.org
Ссылка на эту статью: http://www.predistoria.org/index.php?name=News&file=article&sid=405